1. Фабула дела
Постановление АС Московского округа от 14.07.2022 по делу № А41-93214/2021 затронуло ряд важных моментов, связанных с проблемой признания иностранных судебных решений по делам о несостоятельности (банкротстве) на территории РФ.
В рамках кассационной жалобы на решение суда первой инстанции по делу № А41-93214/2021 ликвидационный траст компании, зарегистрированный в штате Нью-Йорк, в лице конкурсного управляющего (далее – заявитель, Ликвидационный траст) обратился в АС Московской области с заявлением о признании решения суда штата Нью-Йорк по делам о банкротстве от 05.08.2021 о недействительности сделок.
В ходе рассмотрения дела заявителем были выдвинуты аргументы о незаконности возложения бремени доказывания взаимности на взыскателя. Заявителем был подчёркнут факт допустимости признания и приведения в исполнение решения иностранных судов исключительно на основе принципа взаимности без наличия специального международного договора, посвящённого вопросам банкротства, заключённого между государствами. Кроме того, Ликвидационным трастом были представлены доказательства применимости на практике взаимности между США и РФ по делам о банкротстве.
Суд не согласился с доводами заявителя, указав на наличие повышенного стандарта доказывания принципа взаимности, который выражается в возможности применения данного принципа исключительно в совокупности обстоятельств, которые бы свидетельствовали о наличии устойчивой положительной судебной практики иностранных судов при рассмотрении дел с идентичными фактическими обстоятельствами. Суд также указал на тот факт, что применение принципа взаимности является скорее «исключением» из общего правила, мотивируя данный аргумент соблюдением принципа суверенитета РФ, а также принципа правовой определённости. Суд констатировал отсутствие доказательств соблюдения принципа взаимности между США и РФ по вопросам банкротства, признав неприменимыми ссылки заявителя на практику общеискового производства, а также на Соглашение о торговых отношениях, заключённое между США и РФ, и Конвенцию о признании и приведении в исполнение иностранных решений по гражданским и торговым делам от 02.07.2019.
2. Содержание понятия «взаимность» для целей применения п. 6 ст. 1 Закона о банкротстве
Выводы суда кассационной инстанции представляются не вполне обоснованными ввиду следующего.
Как представляется, суд некорректно исходил из того, что для признания и исполнения иностранного судебного решения необходим особый, повышенный стандарт доказывания, который заключался бы в наличии идентичной положительной судебной практики судов иностранного государства по делам о банкротстве. Тем не менее нет оснований полагать, что российский законодатель стремился закрепить сверхузкие критерии установления наличия взаимности в отношении иностранных судебных решений по делам о несостоятельности. Напротив, цель российского законодателя как при принятии Закона о банкротстве, так и ранее – Федерального закона от 08.01.1998 № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» состояла в расширении круга иностранных решений (судебных актов), подлежащих признанию в РФ. Данный аргумент может быть подтверждён путём анализа истории разработки и принятия российского законодательства о банкротстве.
Дело в том, что закрепление возможности признания иностранных судебных решений по делам о несостоятельности (банкротстве) на основании взаимности представляло собой часть общего процесса по реформированию отечественного процессуального законодательства применительно к либерализации правового режима признания и (или) исполнения иностранных судебных решений. В этой связи обратим внимание на то, что начиная с 1991 года осуществлялась реформа гражданского процессуального законодательства, в рамках которой был разработан проект ГПК РФ (1995 г.). Указанный проект ГПК РФ, среди прочего, содержал положение о том, что «решения иностранных судов признаются и исполняются в Российской Федерации, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации или при наличии взаимности» (ст. 455 проекта ГПК 1995 г.).
В свете изложенного выше включение в Федеральный закон от 08.01.1998 № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» положений о возможности признания иностранных судебных решений по делам о несостоятельности на основании взаимности в отсутствие международного договора было призвано не допустить расхождений между положениями проекта ГПК 1995 г. и новым на тот момент законодательством о банкротстве.
Так, в итоговой редакции п. 7 ст. 1 Федерального закона от 08.01.1998 № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» предусматривалось:
«Решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации в соответствии с международными договорами Российской Федерации.
При отсутствии международных договоров Российской Федерации решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации на началах взаимности, если иное не предусмотрено федеральным законом»
В дальнейшем правовое регулирование признания и (или) исполнения иностранных судебных решений применительно к Закону о банкротстве, а также к ГПК РФ (2002 г.) и АПК РФ (2002 г.) пошло различными путями. Если в п. 6 ст. 1 Закона о банкротстве сохранилась формулировка о возможности признания иностранных судебных решений на основании взаимности (в отсутствие международного договора), то ст. 409 ГПК РФ и ст. 413 ГПК РФ, а также ст. 241 и ст. 245.1 АПК РФ связывают возможность признания и исполнения (приведения в исполнение) иностранного судебного решения исключительно с наличием международного договора. В то же время исходные проекты ГПК РФ 2002 г. и АПК РФ 2002 г. содержали указание на возможность признания и исполнения иностранных судебных решений в отсутствие международного договора при наличии взаимности.
Таким образом, нет оснований полагать, что при включении указания на возможность признания иностранных судебных решений по делам о несостоятельности на основании взаимности российский законодатель подразумевал непременное наличие судебной практики признания российских судебных решений именно той категории дел, в отношении которой запрашивается признание и (или) исполнение иностранного судебного решения в РФ. Напротив, из приведённых выше фрагментов законов и законопроектов явствует скорее намерение законодателя расширить круг иностранных судебных решений, подлежащих признанию и (или) исполнению в РФ.
Анализ судебной практики также свидетельствует о том, что для целей подтверждения взаимности (т.е. возможности) признания прав, возникших в иностранном государстве, и/или иностранных судебных решений в РФ достаточно обосновать саму принципиальную возможность признания в иностранном государстве российских судебных актов.
Применительно к решениям об открытии процедуры банкротства в постановлении АС Московского округа от 22.11.2018 по делу № А40-39791/2018, а также в определении АС города Москвы от 07.12.2018 по делу № А40-39791/2018 было допущено признание решения районного суда первой инстанции по делам о банкротстве района Шарлоттенбург города Берлин (ФРГ) от 13.05.2016 по делу № 36p I№ 1185/16 по ст. 343 и п. 1 ст. 347 Закона ФРГ «Положения о несостоятельности (банкротстве)», в соответствии с которыми иностранные процессы по делам о банкротстве признаются без ограничений на территории ФРГ, и иностранные конкурсные управляющие правомочны после подтверждения их полномочий соответствующим германским судом осуществлять свои полномочия на территории ФРГ. Аналогично в постановлении Девятого ААС от 26.07.2021 по делу № А40-262556/20189 (с учетом постановления АС Московского округа от 07.12.2021 по делу № А40-262556/2018): суд первой инстанции отметил, что отсутствие между РФ и Великобританией договора о признании и исполнении судебных решений не препятствует исполнению решения от 24.06.2012 на территории РФ, поскольку в абз. 2 п. 6 ст. 1 Закона о банкротстве предусмотрена возможность признания иностранных судебных решений в делах о банкротстве на основании принципа взаимности.
В развитие данного тезиса стоит обратить внимание на то, что вопрос о наличии (отсутствии) взаимности применительно к иностранным судебным решениям представляет собой вопрос содержания иностранного права и практики его применения. В этой связи полагаем, что указанный вопрос должен разрешаться с учетом положения п. 1 ст. 1191 ГК, согласно которому при применении иностранного права суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве. Также в п. 44 постановления Пленума ВС РФ от 27.06.2017 № 23 «О рассмотрении арбитражными судами дел по экономическим спорам, возникающим из отношений, осложнённых иностранным элементом» разъясняется, что обязанность представления сведений о содержании норм иностранного права не может считаться возложенной на стороны автоматически. Возложение данной обязанности на стороны не означает освобождения суда от обязанности по установлению содержания норм иностранного права.
Применительно к п. 6 ст. 1 Закона о банкротстве суду надлежит руководствоваться как информацией о содержании иностранного законодательства, так и научной литературой по соответствующему вопросу, которая в том числе размещена в СПС «КонсультантПлюс».
Надлежит признать в качестве корректной судебно-арбитражную практику, когда взаимность считается установленной на основании положений иностранного законодательства, допускающего признание и исполнение российских судебных актов.
В отношении регулирования вопросов признания российских судебных решений по делам о несостоятельности (банкротстве) в США российскому суду, среди прочего, следовало ориентироваться на следующую информацию, размещённую в открытых источниках.
Равным образом, при разрешении вопроса о наличии (отсутствии) взаимности представляется недопустимым для российского суда вместо установления действительного содержания иностранного законодательства о банкротстве подменять его собственными представлениями и суждениями о том, как вопросы признания российских судебных решений по делам о несостоятельности (банкротстве) урегулированы в соответствующем иностранном правопорядке.
Как указано в определении АС Московской области от 27.04.2022 по делу № А41-93214/2021:
«Более того, в международной практике к настоящему времени сформировался подход, согласно которому даже при наличии международного договора по вопросам о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений вопросы несостоятельности (банкротства) в силу своей специфики исключаются из предмета регулирования таких общих договоров и могут быть урегулированы лишь отдельными соглашениями»
В данном случае обращает на себя внимание то обстоятельство, что ссылки на так называемую международную практику в качестве обоснования отсутствия взаимности, включая: 1) Типовой закон ЮНСИТРАЛ «О признании и приведении в исполнение судебных решений, принятых в связи с производством по делам о несостоятельности» от 02.07.2018; 2) Гаагскую конвенцию о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским и торговым делам 1971 года; 3) Гаагскую конвенцию о соглашениях о выборе суда 2005 года, приводятся без указания на их применимость в отношениях между РФ и США (определение АС Московской области от 27.04.2022 по делу № А41-93214/2021). Так, ссылаясь на Типовой закон ЮНСИТРАЛ «О признании и приведении в исполнение судебных решений, принятых в связи с производством по делам о несостоятельности» от 02.07.2018, АС Московской области не приводит обоснований того, что: а) данный нормативный акт был имплементирован в законодательство США; б) признание и исполнение российских судебных решений по делам о банкротстве исключается на основании данного акта. Равным образом нельзя рассматривать как доказательство отсутствия взаимности ни Гаагскую конвенцию о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским и торговым делам 1971 года (поскольку данный международный документ не был ратифицирован ни США, ни РФ), ни Гаагскую конвенцию о соглашениях о выборе суда от 2005 года (поскольку данный документ применяется «в международных делах к соглашениям об исключительном выборе суда, которые заключаются по гражданским или торговым вопросам» (п. 1 ст. 1 Конвенции). Тем самым отсутствие взаимности должно подтверждаться релевантными источниками о состоянии законодательства и судебной практики соответствующего государства.
Таким образом, вопрос о наличии (отсутствии) взаимности в отношении возможности признания российского судебного решения в иностранном правопорядке должен разрешаться в том же порядке, как и иные вопросы, связанные с установлением содержания иностранного права с учетом п. 44 постановления Пленума ВС РФ от 27.06.2017 № 23 «О рассмотрении арбитражными судами дел по экономическим спорам, возникающим из отношений, осложнённых иностранным элементом»: обязанность представления сведений о содержании норм иностранного права не может считаться возложенной на стороны автоматически. Возложение данной обязанности на стороны не означает освобождения суда от обязанности по установлению содержания норм иностранного права. При наличии у суда вопросов относительно содержания заключения об иностранном праве (включая в том числе наличие (отсутствие) взаимности) подобные вопросы должны быть заданы соответствующей стороне в рамках судебного заседания. Иной подход нарушает принцип состязательности (ст. 9 АПК РФ).
3. Понятие «решение иностранного суда» для целей применения п. 6 ст. 1 Закона о банкротстве
Необходимо отметить, что понятие «решение суда иностранного государства по делам о несостоятельности (банкротстве)» в Законе о банкротстве не определено. Вместе с тем в доктрине отмечается, что под термином «иностранное судебное решение» надлежит понимать иностранное судебное решение (акт), которое разрешает соответствующее материально-правовое требование по существу. В свете указанного подхода надлежит констатировать, что понятие «решение суда иностранного государства по делам о несостоятельности (банкротстве)» охватывает как иностранные судебные решения об открытии процедуры банкротства, так и иные иностранные судебные решения (акты), выносимые в рамках процедуры банкротства, при условии если в рамках данного акта разрешается соответствующее материально-правовое требование по существу (например, определения о признании сделки недействительной, о привлечении лица к субсидиарной ответственности, иные подобные решения).
Вместе с тем важно учитывать, что указанные судебные решения обладают различной правовой природой. Если иностранное судебное решение о введении процедуры банкротства действительно сочетает в себе как публично-правовые элементы в виде ограничения компетенции иных судов помимо суда открытия процедуры банкротства, так и частноправовые элементы – возникновение полномочий арбитражного управляющего, недействительность сделок и т.п., то иностранное судебное решение о признании сделки недействительной содержит только вывод иностранного суда о недействительности сделки по основаниям, предусмотренным законодательством о банкротстве. При этом такой публично-правовой элемент, как ограничение компетенции иных судов помимо суда открытия процедуры банкротства в иностранном судебном решении (судебном акте) о признании сделки недействительной, в рамках иностранного дела о банкротстве отсутствует. Данное обстоятельство позволяет сделать вывод о сходной правовой природе иностранного судебного решения (акта) о признании сделки недействительной в рамках иностранного дела о банкротстве и иностранного судебного решения о недействительности сделки, вынесенного в порядке обычного (общеискового) производства.
Таким образом, анализ российской судебно-арбитражной практики не выявляет у иностранных судебных решений о недействительности сделок особой правовой природы, поскольку в свете судебно-арбитражной практики они подлежат признанию и исполнению на основании договоров о правовой помощи.
В обоснование данного тезиса сошлёмся на то, что иностранные судебные решения (акты) о недействительности сделок о банкротстве подлежат признанию в РФ на тех же основаниях, что и иностранные судебные решения о недействительности сделок, вынесенные в порядке общеискового производства, включая их признание и исполнение на основании общих договоров о правовой помощи. В этой связи в постановлении АС Уральского округа от 30.08.2019 по делу № А76-10313/2019 было допущено признание и исполнение решения Специализированного межрайонного экономического суда Костанайской области от 28.10.2016 о недействительности сделки, вынесенного в рамках процедуры банкротства, открытой в Казахстане. Как следует из обстоятельств дела, в данном случае был признан недействительным договор купли-продажи автомобиля от 18.03.2015 и осуществлён возврат в имущественную (конкурсную) массу должника суммы в размере 5 000 000 тенге в рамках процедуры банкротства, открытой на территории Казахстана.
Кроме того, стоит обратить внимание и на тот факт, что определения российских судов для их признания и исполнения также рассматриваются в качестве судебных решений по гражданским делам. Например, в постановлении АС Московского округа от 21.10.2022 по делу № А40-163029/2016 было удовлетворено ходатайство конкурсного управляющего о признании и исполнении определения АС города Москвы от 08.12.2020 о недействительности сделки в рамках дела о банкротстве на территории Республики Кипр, адресованное компетентным органам Республики Кипр.
В свете изложенного выше представляется невозможным согласиться с тезисом о наличии у иностранных судебных решений о признании недействительными сделок по делам о несостоятельности (банкротстве) значимой специфики, исключающей возможность признания и приведения в исполнение решений иностранных судов по данной категории дел по принципу аналогии с делами, рассматриваемыми в порядке искового производства. Таким образом, иностранное судебное решение (судебный акт) о недействительности сделки, вынесенное в рамках дела о банкротстве, рассматривается как обычное решение по гражданскому делу. В этой связи у заявителя не было и нет оснований полагать наличие особой специфики у иностранных судебных решений (актов) о недействительности сделок, вынесенных в рамках иностранной процедуры банкротства.
Подчеркнём, что в иностранных правопорядках также существует подход, из которого следует возможность признания и исполнения иностранных судебных актов на основании общих норм о признании судебных решений, вынесенных в общеисковом порядке, если международным договором и (или) национальным законодательством не установлено иное. В этой связи показательно, что Верховный суд Великобритании в решении по делу Rubin v. Eurofinance (2014)допустил признание и исполнение решений суда США о признании недействительными сделок в рамках процедуры банкротства, открытой в США на основании норм Закона об исполнении (взаимном исполнении) иностранных судебных решений 1933 г., а также положений общего прецедентного права (англ. common law). Как было отмечено в §170–177 указанного судебного решения, ничто в положениях Закона об исполнении (взаимном исполнении) иностранных судебных решений 1933 г. не указывает на исключение из сферы его действия иностранных судебных решений, вынесенных по делам о банкротстве, поскольку для этого требуется непосредственное указание в соответствующем законе или международном договоре (как, например, в случае c Регламентом № 1215/2012 Европейского парламента и Совета Европейского союза «О юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и коммерческим делам»: «Настоящий Регламент не распространяется на: <…> (b) дела о банкротстве; процедуры, связанные с ликвидацией несостоятельных компаний и иных юридических лиц, судебное урегулирование долга, компромиссные соглашения кредиторов и должника и на аналогичные дела»).
В иностранных юрисдикциях признание и приведение в исполнение российских судебных актов, вынесенных по делам о банкротстве, также осуществляется на основании процессуальных норм, относящихся к «общеисковым решениям». Так, в недавнем решении Восточно-Карибского Высокого суда (Британские Виргинские острова) по делу Nokian Shina LLC v Andrei Valerevich-Smyshliaev-et-al от 04.04.2022 и 30.09.2022 вопрос об исполнении российских судебных актов о привлечении лица к субсидиарной ответственности разрешался с применением норм общего (прецедентного) права (правило Dicey Morris & Collins разъяснений из авторитетного английского источника по международному частному праву). Иными словами, в данном случае Восточно-Карибский Высокий суд квалифицирует российский судебный акт о привлечении лица к субсидиарной ответственности в качестве решения по общеисковому делу (англ. foreign judgment in personam).
Ввиду вышеизложенного следует вывод о том, что иностранные судебные решения о недействительности сделок, вынесенные в рамках процедуры банкротства, подлежат признанию на общих основаниях, как и решения по общеисковым требованиям, что подтверждается как российской, так и международной судебной практикой, которая включает в себя в том числе практику судов иностранных государств. Данный вывод особенно справедлив для тех ситуаций, когда иностранное законодательство (прецедентное право) напрямую не исключает признание иностранных судебных решений о недействительности сделок, вынесенных в рамках процедуры банкротства из круга судебных решений, подлежащих признанию в рамках соответствующих нормативных актов.
Таким образом, АС Московской области при вынесении постановления по делу № А41-93214/2021 не принял во внимание такие важные аспекты, как отсутствие воли законодателя на установление неоправданно узких требований к доказыванию наличия взаимности, а также проигнорировал отсутствие особой правовой природы у судебных решений о недействительности сделок и, как следствие, возможность применения судебно-арбитражной практики общеискового производства как источника доказывания реализации принципа взаимности в целях признания и приведения в исполнение решения иностранного суда.
1. Постановление АС Московского округа от 14.07.2022 по делу № А41-93214/2021.
2. The Convention of 2 July 2019 on the Recognition and Enforcement of Foreign Judgments in Civil or Commercial Matters (HCCH 2019 Judgments Convention) // Официальный сайт Гаагской конференции по международному частному праву. URL: https://www.hcch.net/en/instruments/conventions/specialised-sections/judgments (дата обращения 08.02.2024).
3. Путь к закону: (исход. документы, поясн. зап., материалы конф., варианты проекта ГПК, новый ГПК РФ) / под ред. М. К. Треушникова; [сост.: В. М. Жуйков, В. К. Пучинский, М. К. Треушников]. М.: Городец, 2004.
4. Проект № 44004-3 «Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации» (ред., внесенная в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 28.12.2000) // СПС «Гарант».
5. Проект Федерального закона № 90066448-3 «О внесении изменений и дополнений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации» (ред., внесенная в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 02.08.2000) // СПС «Гарант».
6. Брановицкий К. Принцип взаимности в международном гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2005. № 8.
7. Муранов А.И. Международный договор и взаимность как основания приведения в исполнение в России иностранных судебных решений. М., 2003 // СПС «КонсультантПлюс».
8. Муранов А.И. Указ. соч.
9. Постановление АС Московского округа от 22.11.2018 по делу № А40-39791/2018, с учетом определения АС города Москвы от 07.12.2018 по делу № А40-39791/2018; постановление Девятого ААС от 26.07.2021 по делу № А40-262556/2018, с учетом постановления АС Московского округа от 07.12.2021 по делу № А40-262556/2018.
10. Брукс С., Бернберг И.Д., Лэнц Р.Д. Трансграничная несостоятельность – 2016: обновленное руководство по вопросам трансграничного банкротства // Предпринимательское право. Приложение «Право и Бизнес». 2016. № 4.
11. Типовой закон ЮНСИТРАЛ от 02.07.2018 «О признании и приведении в исполнение судебных решений, принятых в связи c производством по делам о несостоятельности» и «Руководство по принятию». URL: https://uncitral.un.org/sites/uncitral.un.org/files/media-documents/uncitral/ru/ml_recognition_gte_r.pdf (дата обращения: 06.02.2024).
12. Convention on the Recognition and Enforcement of Foreign Judgments in Civil and Commercial Matters 1971. Вступила в силу в 1979 г. URL: https://www.hcch.net/en/instruments/conventions/full-text/?cid=78 (дата обращения: 08.02.2024).
13. Гаагская конвенция о соглашениях по выбору суда от 30.06.2005. URL: https://www.hcch.net/en/instruments/conventions/full-text/?cid=98 (дата обращения: 08.02.2024).
14. Костин А.А. Признание иностранных решений об открытии процедуры банкротства на основании международных договоров о правовой помощи (анализ российского и иностранного опыта) // Закон. 2022. № 5. См. также: Костин А.А. К вопросу о признании иностранных судебных решений по экономическим спорам, не требующих принудительного исполнения (научно-практический комментарий к ст. 245.1 АПК РФ) // Журнал российского права. 2017. № 5.
15. Костин А.А. Трансграничное банкротство и международный коммерческий арбитраж в РФ (процессуальные и материальные аспекты) // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2019. № 9.
16. Постановление АС Московского округа от 21.10.2022 по делу № А40-163029/2016.
17. Rubin and another (Respondents) v Eurofinance SA and others (Appellants). URL: https://www.supremecourt.uk/cases/docs/uksc-2010-0184-judgment.pdf (дата обращения: 01.02.2024).
18. Nokian-Shina-LLC-v-Andrei-Valerevich-Smyshliaev-et-al-CLAIM NO. BVIHCM 2020/0113. URL: https://www.eccourts.org/nokian-shina-llc-v-andrei-valerevich-smyshliaev-et-al/ (дата обращения: 01.02.2024).