12.ПОЗИЦИЯ РЕТЕНТОРА К ВЕЩИ, НЕ ПРИНАДЛЕЖАЩЕЙ ДОЛЖНИКУ
Возможна ситуация, при которой должник не является собственником вещи. Например, к заказчику случайно попала вещь собственника, а затем он сдал её на обработку подрядчику.
Безусловно, подрядчик может заявить об удержании против заказчика и тем самым блокировать его договорное притязание о выдаче вещи.
Однако возникнет ли в этом случае у подрядчика вещное право удержания и право экзекуции?
Описанный пример позволяет поставить следующие вопросы:
- имеет ли собственник внедоговорную задолженность непосредственно перед подрядчиком? Выступает ли подрядчик-ретентор ответчиком по виндикационному иску?
- можно ли приобрести вещное право удержания и право экзекуции по доброй совести?
- можно ли приобрести эти правовые позиции в ситуации, когда подрядчик знает или должен знать, что заказчик не является собственником?
Рассмотрим их отдельно.
12.1.Является ли собственник должником ретентора и имеет ли он против него виндикационный иск?
Подрядчик по заданию заказчика, не являющегося собственником, отремонтировал и приложил усилия для сохранению вещи, которая оказалась у заказчика по воле случая.
Иными словами, подрядчик нёс необходимые расходы. Как следствие, собственник фактическиизвлёк имущественную выгоду из трудовых усилий подрядчика. Однако можно ли сказать, что собственник извлёк выгоду юридически за счёт подрядчика?
Я полагаю, что к такому выводу прийти нельзя.
Подрядчик юридически обогатил не собственника, но того, кто заказал у него работы: подрядчик юридически вёл дело именно заказчика (а не собственника) в силу данного ему поручения (договора подряда) – обогащение заказчика основательно. С позиции собственника подрядчик является «руками» заказчика; в отношениях с собственником подрядчик как бы не имеет собственной юридической личности, он растворён в личности заказчика работ. Поэтому собственник юридически получил выгоду не от подрядчика, но от заказчика, который «вооружился» подрядчиком как «рабочим инструментом».
Поэтому притязанием к собственнику о возмещении необходимых расходов обладает именно заказчик, но никак не подрядчик; подрядчик обладает лишь договорным притязанием к своему заказчику.
Дополнительно предположу, что подрядчик не может лично отвечать по виндикационному иску, поскольку он не противопоставляет себя истцу как собственник (даже после неосновательного заявления им об удержании, то есть после его превращения из держателя во владельца, подрядчик утверждает о себе не как о собственнике, но как о лице, имеющем право участия в чужой вещи). Как следствие, мы имеем дополнительный аргумент об отсутствии у него притязания к собственнику на основании абз. 3 ст. 303 ГК.
Ответчиком по виндикации будет являться именно заказчик.
Существо виндикационного процесса состоит не в отобрании вещи (это задача не вещного, а обязательственного права), но в разрешении вещного конфликта (конфликта монополий), который возникает ввиду того, что одно лицо (истец) утверждает о наличии у него права собственности, а другое лицо (ответчик) заявляет об обратном. Виндикационный иск (как и любой другой вещный иск) – это эманация вещного права в состоянии, когда оно ставится под сомнение и требует укрепления судебным признанием.
Подрядчик-ретентор не противополагает себя собственнику, не претендует на вещное право истца-виндиканта, не утверждает, что он является собственником. Он находится «в тени» заказчика, который как раз и противопоставляет свою позицию собственнику. Поэтому только он и может являться ответчиком по виндикационному иску: именно между заказчиком и собственником возникает спор о принадлежности права собственности, который разрешается виндикацией.
Поэтому в описанной ситуации более корректной является следующая раскладка исков:
- виндикационный иск собственника к заказчику работ: данный иск помогает собственнику утвердить право собственности за собой и тем самым констатировать отсутствие права собственности у заказчика;
- негаторный иск собственника к ретентору: функция этого иска заключается в отрицании обременений вещи. Собственник утверждает, что подрядчик не имеет вещного права удержания на его вещь, а также не имеет права экзекуции в отношении его права собственности.
Следствием разрешения указанных вещных исков является приказ суда об освобождении вещи как заказчиком, так и ретентором. Этот момент является побочным, эвентуальным следствием разрешения описанных выше вещных конфликтов. Цель такого приказа состоит в приведении фактической ситуации в соответствие с проясненным действительным вещным положением всех тяжущихся.
Таким образом, я прихожу к выводу, что подрядчик не имеет к собственнику какого-либо притязания об уплате денег, а также, что подрядчик не является ответчиком по виндикационному иску действительного собственника. Поэтому, строго говоря, подрядчик не может что-либо противопоставить собственнику вещи.
Однако рассмотрим дополнительно ещё два вопроса, которые (возможно) всё же позволят нам обосновать возникновение вещного права удержания и права экзекуции у подрядчика.
12.2.Возможно ли приобретение позиции ретентора по доброй совести?
На основе положений о добросовестном приобретении таких вещных прав, как право собственности и право залога, а также концепции защиты доверия к сложившейся видимости следует в некоторых случаях допустить приобретение вещного права удержания и права экзекуции по доброй совести от должника, не являющегося собственником.
Условиями для приобретения должны являться следующие обстоятельства:
- добросовестность ретентора. Ретентор не знает и не может знать, что его должником не является собственник. Собственником для него видится заказчик. При этом требуется быть добросовестным до полного накопления состава приобретения;
- добросовестное заблуждение ретентора (видимость) вызвано самим собственником умышленно или по неосторожности. Если собственник отвечает за то, что видимость закрепилась за другим лицом (должником), то разумно, чтобы он нёс риски появления ретентора;
- требование ретентора возникло из возмездного обязательственного отношения;
- имеются все основания для удержания.
Таким образом, добросовестное приобретение вещного права удержания и права экзекуции от должника, не являющегося собственником, должно допускаться.
12.3.Возможно ли приобретение в отсутствии добросовестности?
Если подрядчик знает или должен знать, что получает в обработку вещь не от собственника, то добросовестность исключается.
Однако, как мне кажется, в двух случаях для него всё же следует допустить возникновение вещного права удержания и права экзекуции.
Случай 1: если заказчик работ действует по поручению собственника (например, как генеральный подрядчик) и в пределах этого поручения привлекает подрядчика.
В изложенной ситуации заказчик ведёт дело собственника, он как бы является продолжением его личности, растворён в его «вещном поле». Поэтому все риски, связанные с деятельностью нанятого собственником лица, должны быть отнесены на его правовую сферу. С точки зрения вещного права и учения о владении можно сказать, что собственник и заказчик (его «руки») выступают по отношению к внешним лицам как una persona.
В описанном случае удержание будет эффективно и против собственника.
Случай 2: поручение на выполнение работ от собственника объективно отсутствует, однако собственник сам создал видимость его наличия в силу допущенных им просчётов в собственном поведении. Например, собственник-заказчик исходно дал письменное поручение на выполнение работ генеральному подрядчику, а затем его отозвал, о чём не могло быть известно субподрядчику.
В этом случае удержание будет действовать и против собственника, поскольку он должен нести риски созданной им видимости.
12.4.Выводы по пункту 12
Следует прийти к выводу, что удержание вещи, не принадлежащей должнику, создаст для подрядчика вещное право удержания и право экзекуции в трёх случаях:
- когда ретентор не знал и не мог знать, что его должник не являлся собственником вещи при наличии прочих описанных выше элементов состава добросовестного приобретения;
- когда должник действовал по действительно данному поручению собственника и привлёк к этому ретентора, например, как субподрядчика;
- когда поручения объективно не было, однако собственник сам создал видимость того, что поручение было дано должнику, и должник привлёк ретентора для его исполнения.
13.ДОЛЖНИК – ОБЛАДАТЕЛЬ ОГРАНИЧЕННОГО ВЕЩНОГО ПРАВА
Достаточно интересной является ситуация, когда вещь была вверена не собственником, но обладателем ограниченного вещного права, о чём ретентор достоверно знает.
Разберём несколько ситуаций.
Ситуация 1: обладатель посессорного залога по своему решению передал вещь на хранение. Услуги хранения оказаны были, но оплата не состоялась. Ввиду этого хранитель заявил об удержании.
Не вызывает сомнений, что удержание хранителя заблокирует обязательственное требование поклажедателя-залогодержателя из договора хранения.
Однако проявятся ли иные эффекты? Возникнут ли вещное право и право экзекуции?
Я полагаю, что да, но решение будет выглядеть нетривиально:
- хранитель-ретентор приобретёт вещное право удержания не на материальную вещь (собственность), но на само право залога как на вещь бестелесную;
Из этого следует, что вещное право удержания обладает рангом более высоким, чем право залога («ранг +1»).
- право экзекуции также обременит не право собственности (его у должника-залогодержателя нет), но само право залога как оборотоспособный актив.
Как следствие, косвенно, рефлекторно удержание будет воздействовать и на обеспечиваемое залогом требование: при осуществлении права экзекуции в отношении права залога (например, путем его продажи и отчуждения) неминуемо состоится переход обеспечиваемого права требования к покупателю, приобретателю права залога.
Проблема возникнет, если долг у поклажедателя останется, но его право залога будет прекращено. В этом случае вещное право удержания и право экзекуции отпадут ввиду исчезновения своего предмета).
Ситуация 2: вершиной экзотики будет являться ситуация, при которой ретентор передаст вещь на хранение, задолжает хранителю, а затем хранитель заявит об удержании.
Что будет наблюдаться в этой ситуации?
Договорное требование поклажедателя, конечно, будет заблокировано. Однако возникнут ли вещное право удержания и право экзекуции?
Я полагаю, что да: появится второе вещное право удержания вместе с правом экзекуции, которое обременит первое. При этом второе право (право хранителя) будет рангом выше первого.
14.УДЕРЖАНИЕ ПРОТИВ СОБСТВЕННИКА ПРИ НАЛИЧИИ ОБЛАДАТЕЛЯ ОГРАНИЧЕННОГО ВЕЩНОГО ПРАВА
Представим, что у собственника случайно оказалась вещь обладателя ограниченного вещного права (например, обладателя посессорного залога). Затем он сдал её на хранение (например, в ожидании её востребования залогодержателем), накопил перед хранителем долги и, как следствие, получил от хранителя заявление об удержании.
Хранитель, конечно, о фигуре залогодержателя знал.
Вне всяких сомнений, хранитель сможет блокировать договорное притязание собственника-поклажедателя на выдачу вещи.
Однако приобретёт ли хранитель вещное право удержания и право экзекуции?
Да, приобретёт.
Во-первых, вещное право удержания будет производно от права собственности. Поскольку посессорный залог сильнее права собственности (выше рангом), постольку ретентор не сможет оказаться сильнее залогодержателя. Залогодержатель будет вправе изгнать ретентора вещным иском. Таким образом, иерархия вещных прав будет следующей (от сильного к более слабому): право залога, вещное право удержания, право собственности.
Во-вторых, право экзекуции ретентора будет рангом ниже права экзекуции залогодержателя.
Таким образом, в сложившейся ситуации залогодержатель сможет эффективно предъявить:
- вещный иск к собственнику, посредством которого он в судебном порядке утвердит своё участие в его вещи, констатирует право залога на вещь собственника («виндикация залога»);
- вещный иск к ретентору, посредством которого залогодержатель признает своё старшинство перед ним;
- иск об отстранении собственника и ретентора от вещи в результате удовлетворения двух указанных выше вещных исков.
Замечу, что если бы хранитель не знал и не мог знать о залогодержателе, то ввиду своей добросовестности его право оказалось бы старше, сильнее права залога.
15.ДВОЙНОЕ (МНОЖЕСТВЕННОЕ) УДЕРЖАНИЕ
Представим, что ретентор заявил об удержании вещи по имеющемуся у него требованию, однако спустя время появилось ещё одно требование, по которому также допустимо удержание данной вещи.
Можно ли, уже удерживая вещь, заявить об удержании ещё раз?
Я не вижу никаких препятствий для этого: ретентор может заявить об удержании одной и той же вещи несколько раз и создать для себя несколько удержаний в её отношении.
Однако против одного отдельно взятого долга ретентор может заявить об удержании данной вещи только один раз.
16.УДЕРЖАНИЕ ПРОТИВ ДАВНОСТНОГО ВЛАДЕЛЬЦА
Поскольку позицию узукапиента (владельца вещи для давности, ст. 234 ГК) зачастую рассматривают как вещное право, можно посмотреть на действие удержания в ситуации, когда должником выступает не собственник, а узукапиент, о чём ретентору достоверно известно.
В той части, в которой удержание блокирует притязание на выдачу вещи, удержание, разумеется, сработает.
Однако наступят ли иные правовые последствия? Появятся ли вещное право и право экзекуции?
Если считать, что позиция узукапиента представляет собой вещное право, которое способно быть самостоятельным предметом оборота, то нет никаких препятствий к тому, чтобы позиция узукапиента была обременена вещным правом удержания и правом экзекуции ретентора.
Однако если мы рассматриваем узукапию только как особое состояние владения (фактического, волевого господства) без вещного права, то вещное право удержания и право экзекуции возникнуть не смогут.
Чтобы окончательно ответить на данный вопрос, мы должны определиться с нашим восприятием позиции давностного владельца: считаем ли мы такую позицию вещно-правовой (узукапиент как бы обладает особым вещным правом, эдаким «правом собственности из параллельной реальности», фикцией права собственности) или не усматриваем какого-либо вещного права в данной позиции вовсе.
17.УДЕРЖАНИЕ СОБСТВЕННОЙ ВЕЩИ
Считается, что удержание собственной вещи невозможно, в частности, в силу принципа nemini ressua servit.
Однако данный вывод является поспешным.
Во-первых, ряд правопорядков знают исключения из данного принципа.
Во-вторых, можно предложить следующий пример, при котором удержание своей вещи может при ряде допущений оказаться допустимым.
Представим, что собственник проиграл виндикационный процесс ввиду пропуска им исковой давности. Это вынудило его взять в аренду собственную вещь.
Если арендатор-собственник понесёт расходы на арендованную вещь, которые согласно договору подлежат компенсации, а арендодатель откажется их компенсировать, собственник сможет заявить об удержании вещи.
В этом случае собственник однозначно заблокирует договорное притязание арендодателя на возврат вещи.
Однако как быть с вещным правом удержания и правом экзекуции?
Напомню, что наша судебная практика пришла к мысли, что ответчик, выигравший виндикацию ввиду пропуска собственником исковой давности, становится давностным владельцем, узукапиентом (п. 4 ст. 234 в толковании п. 18 постановления Пленумов ВС и ВАС РФ от 29.04.2010 № 10/22).
В части вещного права удержания и права экзекуции возникает ряд проблем, которые были описаны в пункте выше: обладает ли арендодатель каким-либо вещным правом (вещным правом давностного владельца)? Решение вопроса, поставленного в данном пункте, напрямую зависит от понимания природы позиции узукапиента – если она является вещным правом, бестелесным благом, то, конечно, удержание обременит эту позицию.
18.УДЕРЖАНИЕ И СХОЖИЕ ИНСТИТУТЫ
Заявление об удержании порождает три типа правовых последствий: блокировка «входящего» притязания о выдаче вещи, создание вещного права и создание права экзекуции.
Предлагаю теперь посмотреть, как удержание соотносится:
- с возражением ввиду неисполнения взаимного обязательства;
- с задержанием процесса исполнения обязанности.
18.1.Возражение из неисполнения взаимного обязательства
Речь идёт о положении п. 2 ст. 328 ГК, которое является таким проявлением функциональной синаллагмы, что даёт стороне в полном синаллагматическом отношении возражение: мы взаимно обещали обменяться благами, но поскольку ты не доставляешь мне задолженное, я возражаю против твоего требования о предоставлении (exceptio non adimpleti contractus) и, как следствие, приостанавливаю процесс исполнения со своей стороны.
Предмет регулирования п. 2 ст. 328 ГК составляют только те обязательства, которые:
- являются взаимными, то есть каждое из этих обязательств оформляет интерес в получении согласованного эквивалента. Они как бы представляют собой одну единую дорогу со встречнымидвижениями, где обе проезжие части (моего потока и встречного потока) равнозначны между собой;
- были созданы договором как оформляющие, создающие основания для последующего реального обмена.
18.2.Задержание процесса исполнения обязанности
Я считаю некорректными, не учитывающими природу синаллагмы как обменного, взаимного отношения (а не простого механистического движения благ «туда-обратно»), следующие примеры, в которых предлагают применять п. 2 ст. 328 ГК:
- встречные обязательства по возврату предоставленных благ при ничтожности обязывающего договора или его прекращении с обратной силой, например, в результате оспаривания;
- встречные обязательства по возврату предоставленных благ при проспективном прекращении обязательственного отношения в целом (например, при отказе от договора);
- встречные неравнозначные обязанности (например, обязательство покупателя покрыть расходы на доставку и обязательство продавца передать вещь в собственность).
Однако полагаю, что для указанных выше случаев встречности правопорядку целесообразно вручать сторонам возражения, которые технически схожи с тем, которые указаны в п. 2 ст. 328 ГК. Иными словами, п. 2 ст. 328 ГК может применяться по аналогии.
Так, продавец, которому покупатель ещё не покрыл расходы на отправку вещи, должен иметь право задержать процесс предоставления задолженного товара до компенсации расходов.
Также задержание процесса исполнения может быть применено в случае, когда продавцу становится очевидно, что покупатель не будет готов к приёмке (не исполнит свою кредиторскую обязанность), а потому приступать сейчас к доставке ему вещи неразумно.
Или, например, поскольку между лицами, обменявшимися благами по недействительной сделке, всё же существовала некая юридическая коммуникация, постольку каждый из требующих реституции должен иметь возможность заявить возражение о задержании процесса исполнения – возврата полученного предоставления или его эквивалента.
Таким образом, спектр случаев, когда задержание процесса предоставления желательно, достаточно широк.
По механике действия приостановление процесса исполнения взаимного обязательства (возражение ввиду неисполнения взаимного обязательства) и задержание процесса исполнения являются тождественными: и в том, и в другом случае лицо заявляет возражение, которое по своему правовому действию аналогично описанному при удержании вещи.
Однако на этом их сходство с удержанием заканчивается, поскольку удержание вещи дополнительно даёт ретентору вещное право и право экзекуции.