8. Сложные вещи и вопросы наследования
Описанные выше случаи касались обыкновенных обязательственных сделок. Тем не менее существуют сделки, которые мало того, что не требуют восприятия, но еще и максимально зависят от воли своего создателя. Речь идёт о завещаниях.
Специфика завещания и состоит в том, что оно зависит от воли завещателя настолько, насколько это возможно. В первую очередь это касается вопросов толкования завещания. При толковании указанных сделок необходимо подвергать анализу подлинную волю наследодателя, т.е. то, что именно он мог вкладывать в использованные им слова и выражения.
Нас в данном случае интересуют формулировки, которые подразумевают образование сложных вещей. В данном случае имеются в виду все собирательные выражения, например, «библиотека», «коллекция», «инвестиционный пакет», «драгоценности», «награды» и т.д. Фактически все вышеперечисленное является сложными вещами при толковании завещаний. Тем не менее данные формулировки не должны подразумевать под собой составную вещь. Иначе описываемый вариант толкования завещания не будет работать.
Предположим, что в завещании фигурируют формулировки «библиотека», «коллекция», «инвестиционный пакет». Согласно завещанию, каждая из этих сложных вещей должна достаться одному из сыновей наследодателя. В наследственную массу входят несколько картин авторства Рембрандта ван Рейна, П.П. Рубенса, М. Шагала, несколько десятков бутылок вина, акции, облигации, опционы.
При этом в завещании не раскрываются понятия терминов «библиотека», «коллекция», «инвестиционный пакет». Возникает вопрос: если завещатель не потрудился раскрыть сущности употребляемых понятий, можно ли на этом основании пропускать этап субъективного подхода к пониманию сложной вещи и переходить к объективному, как это принято в качестве общего правила для всех сделок, использующих институт сложной вещи?
Очевидно, что нет. Специфика завещания состоит в том, что его ни при каких условиях нельзя объективизировать. Иными словами, нельзя считать, что в гражданском обороте под «библиотекой» подразумеваются только книги, под «коллекцией» – только марки и т.д.
При толковании завещания необходимо руководствоваться всевозможными сведениями и пытаться толковать волю наследодателя. В частности, в указанном примере члены семьи умершего, друзья и коллеги могли знать, что под «коллекцией» наследодатель подразумевал только картины Рембрандта, а все остальные произведения искусства умерший покупал в качестве инвестиционных инструментов, что, например, могут подтвердить антиквары, занимавшиеся поиском этих картин.
То же самое касается и «библиотеки», под которой может подразумеваться собрание вин, но это может быть не просто собрание вин, а, к примеру, только итальянских вин. Наследодатель мог коллекционировать только итальянские вина, а все остальные приобретать для употребления.
Следовательно, только такой подход к толкованию собирательных формулировок завещания, подразумевающих использование института сложных вещей, позволяет установить истинную волю завещателя и распределить имущество умершего правильным образом.
Эту же логику необходимо распространять на завещательные отказы. В частности, если наследодатель предусмотрел передать монастырю «все свое золото», то необходимо исходить из того, что под «золотом» завещатель подразумевает драгоценности по типу колец, ожерелий, серёг, столовых приборов, которые могут быть не только из золота, но и из серебра. Тем не менее купленное в качестве актива золото может не подразумеваться наследодателем.
Здесь необходимо сделать ещё одно замечание. При наследовании по закону институт сложной вещи возникать не будет, поскольку указанный инструмент существует для более удобного заключения сделок. Поэтому указанные выше «библиотека», «коллекция» и т.д. не будут образовывать сложной вещи без завещания, а следовательно, приобретение прав на них будет происходит как на отдельные объекты.
Тем не менее эту проблему могут исправить институты по типу норм о преимущественных правах на получение наследственной доли. Более того, для решения указанных вопросов можно воспользоваться вещным обязательством или иском о признании множества вещей сложной вещью.
Заключение
Таким образом, следует резюмировать:
1. Режим сложной вещи используется только для частноправовых отношений, но не для публично-правовых.
2. Сложная вещь – это правовой режим, объединяющий множество вещей для упрощения их оборота. Эта конструкция используется для обязательственных сделок.
3. В основу определения понятия сложной вещи может быть положен объективный либо субъективный подход. Последний выражается в том, что стороны сделки могут по своему усмотрению назвать сложной вещью любое множество предметов. Объективный подход предусматривает, что решение о том, что считать сложной вещью, необходимо принимать исходя из воззрений оборота.
Вместе с тем объективный подход может быть выражен либо физическим, либо функциональным критерием. Первый заключается в том, что между частями сложной вещи должна быть какая-либо физическая связь (соприкосновение или механическая связь), второй – в том, что части сложной вещи должны быть объединены определённой общей функцией.
Физический критерий не может быть положен в основу объективного подхода, а функциональный – может. Более того, он широко используется судами.
4. Сложные и составные вещи – это две разные правовые конструкции. Составные вещи – это правовой режим, объединяющий множество вещей, наряду с простыми и совокупными вещами. Части составной вещи теряют положение самостоятельных объектов права и соединены функциональной связью.
Сложная же вещь – это правовой режим, используемый для упрощения оборота множества предметов одним волеизъявлением. В отличие от частей составных вещей элементы сложной вещи не теряют качества самостоятельных объектов права.
5. Критерий (не)делимости вещи не имеет значения для института сложной вещи, поскольку последний используется для договорного, а не вещного права. Однако если все же пытаться классифицировать сложную вещь по данному критерию, то она всегда будет делимой.
Данный критерий необходим для решения вопросов, связанных с составными вещами.
6. Схема применения норм о сложных вещах должна быть следующей. По общему правилу, ст. 134 ГК диспозитивна, и стороны сделки могут пользоваться субъективным подходом, чтобы определять, что является сложной вещью.
Однако, если между сторонами возникают проблемы, влекущие судебное разбирательство, то суд должен пользоваться объективным подходом, т.е., основываясь на воззрениях оборота, определить, является ли данное множество предметов сложной вещью.
Если всё же стороны хотят признать сложной вещью неординарное множество предметов, то суд должен применять дополнительные требования к доказыванию этого.
7. Существуют потенциальные возможности для применения ст. 134 ГК. Возможно с помощью конструкции вещного обязательства признать множество предметов сложной вещью, которая будет таковой не только для сторон сделки, но и для третьих лиц. Также для этих целей можно использовать иск о признании множества объектов сложной вещью.
8. Если постройка, возведённая на земельном участке, зарегистрирована в качестве отдельного объекта, то при отчуждении участок и постройка будут образовывать сложную вещь в обязательном порядке в силу принципа единства судьбы.
9. Завещание может оперировать собирательными формулировками, которые предполагают использование института сложных вещей. Специфика завещания обязывает отказаться от двухступенчатой системы применения института сложных вещей и пользоваться только субъективным подходом.