1. Введение
В этом году исполняется 10 лет с момента принятия постановления Пленума ВАС РФ 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее – Постановление № 62), что является хорошим поводом оглянуться назад и оценить, как оно повлияло на судебную практику по отдельным категориям случаев ответственности директора. Без сомнения, Постановление № 62 стало совершенно прорывным документом для своего времени. Оно закрепило на уровне постановления Пленума не только ряд правовых решений, которые до этого были выработаны в практике Президиума ВАС РФ (например, абз. 2 п. 6 о недопустимости отказа во взыскании убытков при недоказанности их точного размера), но и некоторые принципиально новые позиции, порывающие с явно ошибочной ранее складывавшейся судебной практикой (например, п. 10, признающий, что не является основанием для отказа в иске к директору тот факт, что участник, подающий иск от имени корпорации, не обладал долей участия в корпорации на момент причинения директором убытков).
Однако, конечно, самое главное достижение Постановления № 62 состоит в том, что ВАС РФ смог на уровне абстрактных разъяснений сформулировать условия ответственности директора, компенсировав тем самым чрезмерную лаконичность норм ГК и специальных корпоративных законов. Одновременно Постановление № 62 сделало огромный шаг в направлении, чтобы дать фидуциарным обязательствам директора более конкретное наполнение, – иными словами, оно уточнило, что же именно является предметом обязательства о ведении чужого дела между директором и юридическим лицом. Прорывной характер Постановления № 62 легко проследить по тому, как оно повлияло на судебную практику: если до его принятия в 2012 году было принято 77 постановлений окружных судов, в которых применялась ст. 53 ГК (в дореформенной редакции), то в 2022 году таких постановлений, где применялась бы пореформенная ст. 53.1 ГК, стало уже 1751.
При этом, как и в любом ином разъяснении вышестоящих судов, в Постановлении № 62 имеются и некоторые спорные моменты. На одну из таких неточностей – ответственность директора почти вне всякой зависимости от наличия корпоративного одобрения его действий (п. 7) – уже обращалось немало внимания в юридической литературе. Мы же в настоящей статье хотели бы разобрать другую неоднозначную позицию, закреплённую в Постановлении № 62, а именно особые условия привлечения директора к ответственности перед юридическим лицом в случае привлечения последнего к публично-правовой ответственности (в том числе налоговой и административной).
Как будет показано ниже, п. 4 Постановления № 62 часто воспринимается как устанавливающий особый режим возмещения директором таких убытков из применения к юридическому лицу публично-правовых санкций. Этот режим несколько отличается от общих правил возмещения директором убытков, включая в том числе связанные с применением к юридическому лицу частноправовых санкций (например, взыскание убытков из деликта). Такой подход представляется крайне спорным, поскольку он направлен на достижение публично-правовых целей методами частноправового регулирования, а в ряде случаев к тому же влечёт предоставление публично-правовым «кредиторам» приоритета перед кредиторами частноправовыми. Фактически обсуждаемые положения п. 4 Постановления № 62 наделяют нормы договорно-правового регулирования (правила, определяющие содержание обязательств директора перед юридическим лицом) функцией превенции публично-правовых нарушений, что выглядит крайне неоднозначно.
2. Пункт 4 Постановления № 62 и идея об особом режиме возмещения директором убытков из публично-правовой ответственности
Постановление № 62 структурировано следующим образом. Пункт 1 содержит некоторые общие правила ответственности директора перед юридическим лицом, включая касающиеся того, кто считается директором; каковы условия привлечения к ответственности (нарушение обязанностей действовать разумно или добросовестно, причинно-следственная связь и убытки), в каких случаях суд не может оценивать разумность действий директора (если они находятся в пределах обычного делового (предпринимательского) риска) и как распределяется бремя доказывания. Пункты 2 и 3 устанавливают некоторые специальные презумпции, перераспределяющие бремя доказывания того, что директор действовал, соответственно, недобросовестно или неразумно. В дальнейших пунктах устанавливаются специальные правила, касающиеся того или иного аспекта ответственности директора, включая, например, ответственность за выбор и контроль за действиями представителей, контрагентов и работников (п. 5) и особенности ответственности членов коллегиальных органов (абз. 2 и 3 п. 7).
Одно из указанных специальных правил (п. 4) касается того, в каких случаях директор может быть обязан возместить убытки, связанные с привлечением юридического лица к публично-правовой ответственности. Позволим себе полностью процитировать соответствующие положения Постановления № 62:
«Добросовестность и разумность при исполнении возложенных на директора обязанностей заключаются в принятии им необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством. В связи с этим в случае привлечения юридического лица к публично-правовой ответственности (налоговой, административной и т.п.) по причине недобросовестного и (или) неразумного поведения директора понесенные в результате этого убытки юридического лица могут быть взысканы с директора.
При обосновании добросовестности и разумности своих действий (бездействия) директор может представить доказательства того, что квалификация действий (бездействия) юридического лица в качестве правонарушения на момент их совершения не являлась очевидной, в том числе по причине отсутствия единообразия в применении законодательства налоговыми, таможенными и иными органами, вследствие чего невозможно было сделать однозначный вывод о неправомерности соответствующих действий (бездействия) юридического лица»
Процитированные положения п. 4 Постановления № 62 сформулированы таким образом, что могут быть истолкованы двояко.
С одной стороны, в них можно увидеть лишь желание на всякий случай напомнить судам, что убытки юридического лица, за которые отвечает директор, могут принимать в том числе форму публично-правовых санкций. При таком прочтении п. 4 мы в реальности не заметим в нём почти ничего нового в сравнении с общими правилами, изложенными в п. 1–3: Пленум ВАС РФ приводит здесь лишь частный пример, к которому, однако, применимы все те же подходы, что касаются ответственности директора вообще.
Собственно, начало п. 4 вполне согласуется с такой интерпретацией: высшая судебная инстанция вроде бы только дополнительно уточняет, что директор должен принимать разумные меры для достижения целей деятельности юридического лица, упоминая при этом в том числе меры в отношении надлежащего исполнения публично-правовых обязанностей. В русле такой интерпретации легко прочитать и второе предложение п. 4: Пленум ВАС РФ лишь на всякий случай специально напоминает, что к числу убытков, которые директор обязан возместить, относятся, помимо прочих, и убытки из публично-правовой ответственности, если те (как и любые иные) вызваны неразумными действиями директора. В то же время условия возмещения такой специальной категории убытков остаются общими, т.е. теми, что описаны в п. 1 Постановления № 62.
При таком подходе абз. 2 анализируемого пункта – директор в качестве возражения вправе ссылаться на противоречивость публичного законодательства – должен восприниматься как единственное особое правило для случаев возмещения убытков из публично-правовой ответственности. Однако данное возражение лишь расширяет арсенал средств защиты, имеющихся у директора, который в то же время сохраняет возможность ссылаться на применимость правила обычного делового риска, недобросовестность работника юридического лица и т.д.
Таким образом, в целом нет ничего невозможного в таком прочтении п. 4 Постановления № 62, при котором он в основном рассматривался бы в качестве всего лишь повторения общих правил, но применительно к частному случаю возмещения убытков из публично-правовой ответственности, с одним дополнением средств защиты, доступных директору.
С другой стороны, комментируемые правила могут быть истолкованы и кардинально иным образом. Пункт 4 может быть интерпретирован так, что в реальности он выступает в качестве особого правила, действующего для случаев возмещения директором убытков из публично-правовой ответственности и корректирующего общие положения, содержащиеся в п. 1–3 Постановления № 62. При таком подходе акцент в первом и втором предложениях п. 4 переносится на то, что директор должен принять «необходимые и достаточные меры для… надлежаще[го] исполнени[я] публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством». Обязанность директора по обеспечению соблюдения юридическим лицом норм публичного права (и ответственность за нарушение такой обязанности) приобретает в некотором роде автономный характер от иных обязанностей директора.
Как следствие, условия такой автономной ответственности могут не подчиняться общим правилам, в том числе директору могут быть доступны не все из стандартных возражений. В рамках такого варианта толкования абз. 2 комментируемого пункта может восприниматься в качестве если не единственного, то одного из немногих возражений, которыми может воспользоваться директор. Если тот не сможет доказать, что «квалификация действий (бездействия) юридического лица в качестве правонарушения на момент их совершения не являлась очевидной», то он должен будет возмещать убытки. Более того, само закрепление в абз. 2 п. 4 специального возражения на случай неопределённости законодательства может быть истолковано в духе немецкой доктрины: в части соблюдения закона у директора нет никакой свободы усмотрения, вследствие чего он не может ссылаться на business judgement rule, и ему остаётся защищаться только за счёт ссылок на неясность соответствующего закона. Однако важно понимать, что в рамках такого подхода немецкий правопорядок не проводит чёткого разграничения между публично-правовыми предписаниями и иными положениями закона, например, положениями деликтного права, что существенно отличается от анализируемых правил п. 4 Постановления № 62.
В целом стоит заметить, что хотя рассматриваемый вариант толкования п. 4 является допустимым, он напрямую не следует из буквального текста Постановления № 62, где возмещение убытков из публично-правовой ответственности всё же анализируется в контексте именно нарушения общей обязанности директора действовать разумно.
Тем не менее именно второй подход к интерпретации анализируемого пункта, судя по всему, преобладал при разработке Постановления № 62, а также стал превалировать в последующей судебной практике.
Так, А.А. Кузнецов в комментарии к Постановлению № 62 хотя и указывает, что возмещение убытков из публично-правовой ответственности вытекает из нарушения директором обязанностей действовать разумно и добросовестно, всё же поддерживает особый режим такого возмещения. Это следует, во-первых, из систематики комментария: «ответственность директора за ущерб, нанесённый компании вследствие привлечения к публично-правовой ответственности» анализируется отдельно от «ответственности директора за убытки, причинённые ненадлежащей организацией работы юридического лица». Во-вторых, что более важно, А.А. Кузнецов отстаивает идею об особом характере определения убытков в тех случаях, когда они вызваны привлечением юридического лица к публично-правовой ответственности.
Так, учёный прямо указывает следующее:
«Директор не может ссылаться на то, что нарушение закона было в интересах юридического лица (например, заплатить штраф оказалось дешевле, чем соблюдать какие-либо требования закона). Подобный вывод можно обосновать тем, что закон не должен косвенно санкционировать нарушение иных требований законодательства, это приводило бы к внутреннему противоречию закона, тогда как освобождение директора от ответственности, пусть и гражданско-правовой, было бы в известном смысле таким косвенным стимулом не соблюдать публично-правовые требования»
Кроме того, в подтверждение приведённых рассуждений А.А. Кузнецов ссылается на общий принцип недопустимости извлечения преимуществ из своего незаконного или недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 ГК) и обязанность директора «руководствоваться не только интересами прибыли, но также в широком смысле и публичными интересами». Как следствие, режим возмещения убытков из публично-правовой ответственности приобретает черты автономного от общих правил, поскольку само понимание убытков приобретает в таком случае особые черты. Логичным продолжением таких рассуждений является то, как учёный толкует абз. 2 п. 4 Постановления № 62: возражение о противоречивости правоприменительной практики доступно директору, если только он может продемонстрировать «убедительные основания полагаться на то, что он принимает законное решение» (и соответственно, ссылки на единичные примеры противоречий не будут спасать директора от ответственности). В этой аргументации отчётливо прослеживается идея, что на директоре лежит фактически самостоятельная обязанность обеспечить соответствие деятельности юридического лица (публичному) закону, и если он этого не делает в отсутствие неоднозначности законодательных требований, то должен возместить юридическому лицу понесённые убытки.
Подобный подход по возложению на директора последствий привлечения юридического лица к публично-правовой ответственности весьма распространён и в правоприменительной практике. Суды часто практически в автоматическом порядке перекладывают на директоров обязанность возместить убытки, причинённые наложением на юридическое лицо публично-правовых санкций (в особенности из налоговых правонарушений), не анализируя при этом вопросы о том, в действительности ли те вызваны неразумными действиями самого директора и имелись ли у директора какие-либо возражения против удовлетворения иска,. На то, что в правоприменительной практике во многих категориях дел переложение на директора убытков из публично-правовой ответственности стало почти автоматическим, нередко обращается внимание и в отечественной литературе.