Например, представим ситуацию, в которой потерпевший в ДТП сломал ногу и обратился к самому дорогому врачу, стоимость услуг которого в 20 раз превышает среднюю рыночную стоимость таких медицинских услуг – какой размер вреда находится в адекватной причинно-следственной связи с допущенным нарушением – средняя рыночная стоимость или сумма, которую фактически потратил потерпевший?

Аналогичный вопрос может возникнуть в связи с ремонтом вещи, несоразмерным его стоимости – если вещь стоит 100, но она настолько дорога потерпевшему, что он тратит на ее ремонт 200, может ли причинитель вреда ссылаться на то, что такие расходы не являются адекватными?

Отдельного внимания заслуживают дела, в которых в результате причинения вреда одному лицу возникают рикошетные убытки у других лиц. Например, в случае повреждения или уничтожения вещи могут возникнуть убытки не только у ее собственника в размере ее рыночной стоимости, но и у третьих лиц в связи с наличием у них обязательственных требований, связанных с этой вещью (если вещь находилась в аренде, лизинге, залоге, являлась предметом договора купли-продажи по завышенной цене и т.д.). Где находится грань между прямыми убытками, возникающими в связи с допущенным нарушением, и многочисленными косвенными убытками, которые могут возникать у бесконечного и непредсказуемого перечня лиц, связанных с непосредственным потерпевшим обязательственными отношениями?

На семинаре предлагается обсудить на примере дел ВС РФ, как соотносится принцип полного возмещения причиненного вреда с теорией адекватной причинности и иными подходами к обоснованию причинно-следственной связи

В Определении ВС РФ от 20.09.2022 по делу № 309-ЭС22-3855, А60-40848/2020 рассматривается вопрос о том, подлежат ли возмещению в связи с гибелью транспортного средства лизинговые платежи, которые вносил лизингополучатель до гибели автомобиля.

ВС РФ, сославшись на теорию адекватной причинности, указал, что «лицо, виновное в гибели предмета лизинга не обязано возмещать дополнительные затраты потерпевшего на приобретение предмета лизинга, связанные с привлечением финансирования, поскольку необходимость несения этих затрат не является обычным последствием гибели предмета лизинга: начисление процентов производится по факту пользования финансированием. Следовательно, из суммы потерь лизингополучателя в результате расторжения договора лизинга должны быть исключены проценты за пользование финансированием за весь его период. В случае, когда предмет лизинга был полностью застрахован от рисков утраты (гибели) и соответствующая выплата произведена страховой компанией, то по общему правилу интерес лизингополучателя в возмещении реального ущерба считается удовлетворенным, поскольку страховое возмещение засчитывается в счет удовлетворения договорных требований лизингодателя к лизингополучателю (статья 21 Закона о лизинге, пункт 7 постановления Пленума № 17)».

Другими словами, ВС РФ посчитал, что лизинговые платежи не находятся в адекватной причинно-следственной связи с нарушением, поскольку они вносились не в связи и независимо от совершенного деликта. Но насколько далеко можно распространить такую логику – можно ли сказать, что любые имущественные требования, которые связаны с вещью, не находятся в причинно-следственной связи с повреждением или уничтожением этой вещи?

Представим, что лицо приобрело вещь стоимостью в 3 млн. в кредит за 5 млн., и вещь внезапно погибла по вине третьего лица в период, когда потерпевший выплатил кредитору только 2 млн. Какие убытки находятся в причинно-следственной связи с гибелью вещи – 2, 3 или 5 млн?

В Определении ВС РФ от 18 января 2022 г. № 46-КГ21-37-К6 делается вывод о том, что проценты по кредиту подлежат возмещению вместе со стоимостью вещи, поскольку «передав продавцу сумму полученного кредита с целевым назначением на приобретение товара ненадлежащего качества, потребитель фактически лишается возможности использовать как сумму кредита, плату за которую он вносил в банк в виде процентов, так и товар, приобретенный с использованием данных денежных средств, из чего следует, что уплаченные банку проценты по договору потребительского кредита являются убытками потребителя (реальным ущербом), ответственность по возмещению которых несет изготовитель некачественного товара».

Но с другой стороны, потерпевший выплачивал проценты по кредиту не в связи с причинением вреда, а во исполнение добровольно взятого на себя обязательства, кроме того, если потерпевшему возмещается рыночная стоимость вещи на момент ее утраты, он может приобрести аналогичную вещь, и его имущественная сфера полностью восстановится. Находятся ли платежи по кредиту в причинно-следственной связи с уничтожением вещи?

Для ответа на этот вопрос важно принимать во внимание, что в случае гибели предмета обеспечения у залогодателя имеется право заменить предмет залога, а залогодержатель в определенных случаях может потребовать досрочного исполнения обязательства в связи с утратой обеспечения. В связи с этим должно ли отличаться толкование причинно-следственной связи в ситуации, когда уничтожение вещи никак не повлияло на кредитное обязательство и когда уничтожение вещи привело к акселерации долга, и должник был вынужден единовременно заплатить всю стоимость кредита?

В рассмотренной ситуации с гибелью вещи, приобретенной в кредит, могут быть нарушены и права кредитора – залогодержателя. Так, должник мог не исполнить обязательство, а в связи с гибелью предмета обеспечения кредитор не смог бы реализовать свое право требования. Может ли кредитор обратиться с иском к причинителю вреда, по вине которого было уничтожено обеспечение и можно ли говорить о том, что его убытки являются обычным последствием уничтожения вещи?

Похожая проблема возникает при ненадлежащем исполнении Федеральной службой судебных приставов обязанностей по розыску и хранению имущества должника. Если арестованное имущество утрачено, возникает вопрос о том, кто имеет право требовать возмещения вреда – должник как собственник этого имущества или взыскатель, который имеет право на присвоение ценности этой вещи.

Верховный Суд в п. 83 постановления Пленума ВС РФ от 17.11.2015 № 50 разъяснил, что «если утрачено или повреждено незаконно изъятое у должника имущество либо если после утраты или повреждения законно изъятого и переданного на хранение имущества должник исполнил свои обязательства перед взыскателем за счет другого имущества, причиненный вред подлежит возмещению должнику, за исключением случаев, когда имущество было передано на хранение (под охрану) самому должнику или членам его семьи (1).

Вред, причиненный вследствие утраты или повреждения арестованного имущества, переданного судебным приставом-исполнителем самому должнику на хранение (под охрану) либо законно изъятого у должника и переданного на хранение (под охрану) иным лицам, подлежит возмещению взыскателю только в том случае, если у должника отсутствует иное имущество, за счет которого могут быть удовлетворены требования по исполнительному документу. Вред также подлежит возмещению взыскателю, если судебным приставом-исполнителем был незаконно снят арест с имущества, впоследствии отчужденного должником, и иным имуществом должник не владеет. Бремя доказывания наличия иного имущества у должника возлагается на ответчика (2)».

Такой подход заслуживает внимания с точки зрения координации требований между должником и взыскателем, а также оценки причинно-следственной связи. Если бы предмет обеспечения не погиб, кому бы досталась ценность этой вещи?

Если арендованная вещь погибла, в различных ситуациях убытки могут возникнуть и у арендатора, и арендодателя, что, во многом зависит от распределения риска случайной гибели этого имущества.

По общему правилу, право на возмещение вреда будет иметь арендодатель как собственник вещи. Но означает ли это, что арендатор никогда не будет иметь право на возмещение вреда, даже если риск случайного повреждения или гибели имущества лежит на нем?

Например, в Определении СКЭС ВС РФ от 13.07.2021 № 309-ЭС21-7026 отражено дело, где истцу как арендатору вагонов был причинен вред в связи с их аварийной отцепкой и повреждением. Суды взыскали в пользу арендатора не только реальный ущерб, связанный с ремонтом поврежденных вагонов, но и арендную плату, которую он вносил в течение ремонта без возможности использовать вагоны по назначению. ВС РФ не усомнился в таком расчете, а указал, что если при расчете размера причиненного вреда используется стоимость новых деталей, то необходимо разрешить вопрос или о зачете стоимости старых деталей или о передаче их в собственность причинителю вреда.

Таким образом, в указанном деле ВС РФ посчитал, что арендные платежи находятся в причинно-следственной связи с допущенным нарушением, несмотря на то, что обязанность по их внесению существовала независимо от причинения вреда. Как соотносится это решение с теориями причинно-следственной связи?