Пункт 9
Право на компенсацию морального вреда, как неразрывно связанное с личностью потерпевшего, не входит в состав наследственного имущества и не может переходить по наследству (пункт 1 статьи 150 и часть вторая статьи 1112 ГК РФ).
Право на получение денежной суммы, взысканной судом в счет компенсации морального вреда, переходит к наследникам в составе наследственной массы в случае, если потерпевшему присуждена компенсация, но он умер, не успев получить ее.

Если обращаться к зарубежным правопорядкам, то практика по этому вопросу очень развита. В частности, в Германии широко известно дело, рассмотренное Верховным судом в 1998 году (BGH, Urteil v. 12.05.1998 - VI ZR 182/97). Согласно обстоятельствам дела, обвиняемый вылетел на встречную полосу в результате превышения скорости. Там произошло столкновение с автомобилем, в котором находились родители истца. Сразу после аварии отец был в сознании и мог разговаривать. Он пожаловался на боль и спросил о своей жене. Примерно через 40 минут после аварии отец был помещен в искусственную кому и через десять дней умер, не приходя в сознание. Мать истца скончалась, не приходя в сознание. Наследник обратился в суд с требованием о компенсации за боль и страдания. В рамках этого дела наглядно демонстрируется стандарт, который должны иметь ввиду суды при решении вопроса о компенсации: страдания отца должны быть компенсированы, так как их можно четко идентифицировать и смерть наступила позже этих страданий; в свою очередь, страдания матери компенсированы быть не могут, так как момент смерти и страданий идентифицировать невозможно. В результате германский правопорядок допускает универсальное правопреемство всех притязаний на компенсацию за боль и страдания, когда страдания действительно имели место.

Выработанный российской судебной практикой, и, соответственно, ограничительное толкование ст. 1112 ГК может быть подвергнуто сомнению. Это видно даже при более глубоком анализе аргументов в пользу действующего подхода. Так, суды указывают, что компенсация морального вреда связана с личностью потерпевшего. Между тем обязательства признаются связанными с личностью по содержанию, а не по основаниям возникновения. Например, связано с личностью обязательство певца исполнить его песню. В свою очередь, компенсация морального вреда возникает только в отношении конкретной личности. Но в силу того, что она имеет денежное выражение, связь с личностью разрывается и остается исключительно имущественное обязательство. Тем самым можно преодолеть не только подход судебной практики, но и толкование ст. 1112 ГК.

Аналогичный подход можно распространить на передачу притязания на компенсацию морального вреда по договору (см. п. 8 постановления).

Пункт 12
Обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда (статьи 151, 1064, 1099 и 1100 ГК РФ). Потерпевший – истец по делу о компенсации морального вреда должен доказать факт нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также то, что ответчик является лицом, действия (бездействие) которого повлекли эти нарушения, или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.
Вина в причинении морального вреда предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в причинении вреда доказывается лицом, причинившим вред (пункт 2 статьи 1064 ГК РФ).

Для притязания на компенсацию морального вреда принято распространять общие положения из ст. 1064 ГК. Это означает, что для возникновения притязания также релевантно такое условие как противоправность. Однако оно всегда вызывает вопросы, что же за ним скрывается. Нельзя избежать этого вопроса применительно также к компенсации морального вреда.

Верховный суд в постановлении Пленума тоже как-будто сомневается в адекватности условия о противоправности: сначала указывает на наличие такого условия, а потом устраняется от раскрытия его содержания. Более того, можно сделать вывод о том, что противопроавность совпадает с виной. Так, согласно п. 18 постановления наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда повлекло наступление негативных последствий в виде физических или нравственных страданий потерпевшего.

Если это так, то это существенное изменение подхода к составу деликта в целом.

Пункт 24
По общему правилу, моральный вред компенсируется в денежной форме (пункт 1 статьи 1099 и пункт 1 статьи 1101 ГК РФ).
Причинитель вреда вправе добровольно предоставить потерпевшему компенсацию морального вреда как в денежной, так и в иной форме (например, в виде ухода за потерпевшим, в передаче какого-либо имущества (транспортного средства, бытовой техники и т.д.), в оказании какой-либо услуги, в выполнении самим причинителем вреда или за его счет работы, направленной на сглаживание (смягчение) физических и нравственных страданий потерпевшего).
Факт получения потерпевшим добровольно предоставленной причинителем вреда компенсации как в денежной, так и в иной форме, как и сделанное потерпевшим в рамках уголовного судопроизводства заявление о полной компенсации причиненного ему морального вреда, не исключает возможности взыскания компенсации морального вреда в порядке гражданского судопроизводства. Суд вправе взыскать компенсацию морального вреда в пользу потерпевшего, которому во внесудебном порядке была выплачена (предоставлена в неденежной форме) компенсация, если, исходя из обстоятельств дела, с учетом положений статей 151 и 1101 ГК РФ придет к выводу о том, что компенсация, полученная потерпевшим, не позволяет в полном объеме компенсировать причиненные ему физические или нравственные страдания.

В постановлении явным образом не решен вопрос о том, можно ли требовать большую компенсацию, если в соглашении сторон точно определен размер морального вреда.

Ключевым для решения вопроса о правомерности получения потерпевшим не денежных средств в качестве компенсации морального вреда является толкование п. 1 ст. 1101 ГК в качестве диспозитивной или императивной нормы. В том случае, если указанная норма будет признана диспозитивной, то соглашение между потерпевшим и причинителем вреда о предоставлении в качестве компенсации морального вреда не денежных средств является допустимым. Представляется, что правило о выплате денежных средств в счет компенсации морального вреда является именно диспозитивной нормой. К такому выводу приводит толкование п. 1 ст. 1101 ГК. Так, во-первых, указанное правило не является нормой-запретом. Об этом свидетельствуют как формальные признаки (например, отсутствие указания на недействительность соглашения об ином или формулировок «обязан»/«должен»), так и цель нормы, которая не связана с ограничением сделок о последствиях от соглашения об ином предоставлении во исполнение компенсации морального вреда. Во-вторых, указанное правило не связано с установлением квалифицирующих признаков какой-либо правовой конструкции, нарушение которых противоречит существу этой конструкции. Тем самым п. 1 ст. 1101 ГК представляет собой позитивное правило об обязанности причинителя вреда. При этом рассматриваемое положение содержательно закрепляет не сам принцип расчета морального вреда, а только способ его компенсации. То есть в данной норме не ставится под сомнение то, что размер морального вреда определяется в виде определенной суммы денежных средств. В свою очередь, способ первоочередно ориентируется на интересы потерпевшего. Каких-либо публичных интересов или интересов третьих лиц, требующих защиты, в данном случае не усматривается. Таким образом, обязанность выплаты денежных средств не предписывается императивно и с согласия потерпевшего может быть заменена предоставлением иного имущества в размере, эквивалентном определенной денежной сумме. Более того, диспозитивному характеру нормы соответствует подход о том, что денежные средства являются универсальным средством компенсации морального вреда, то есть тем, которое в большинстве случаев удовлетворяет интересам потерпевших. Между тем, диспозитивная норма закрепляет именно то усредненное правило, которое наиболее часто встречается (или востребовано) в обороте. Диспозитивный характер п. 1 ст. 1101 ГК предполагает, что участники оборота могут активно использовать договорные конструкции для выбора того способа компенсации, который в конкретных обстоятельствах наиболее полно удовлетворяет интересам потерпевшего.

На практике договорная конструкция об изменении диспозитивного правила возникает в тот момент, когда потерпевший соглашается принять от причинителя вреда иное имущество. Такое соглашение подчиняется всем правилам о сделках (например, правилам о форме, основаниях и последствиях недействительности, существенных условиях). Это означает, что в примерах о скидке или подарке имеет место согласованный сторонами способ компенсации морального вреда.

Таким образом, моральный вред может быть компенсирован посредством предоставления иного имущества, кроме денежных средств. Однако это возможно исключительно по соглашению между потерпевшим и причинителем вреда. Именно в этих случаях, как представляется, нельзя вести речь о том, что моральный вред можно довзыскать в судебном порядке. Для этого можно использовать нормы об отступном.

Пункт 31
Неуказание истцом размера компенсации морального вреда, как и предъявление требования о взыскании компенсации морального вреда в незначительном размере, не является основанием для отказа в иске.
В случае если истцом не указан размер компенсации морального вреда, данный вопрос выносится судом на обсуждение (часть 2 статьи 56 ГПК РФ). Если определение размера компенсации морального вреда оставлено истцом на усмотрение суда, то суд, придя к выводу о необходимости присуждения данной компенсации, определяет ее размер, руководствуясь статьями 151 и 1101 ГК РФ.

Процессуальное законодательство исходит из правила, что суд только в исключительных случаях может выходить за пределы требований Истца. Например, это возможно при квалификации требований в качестве виндикационного или при применении последствий недействительности сделки. Насколько это справедливо в случае, когда сами требования являются субъективными по отношению к Истцу?